|
|
|
Все эти идеологические и организационные маневры Сталина не помешали тому, что взгляды Бухарина были переведены в практическую плоскость на XIV конференции РКП (б), состоявшейся 27-29 апреля 1925 года. В докладе Рыкова "О кооперации" и в принятом по нему постановлении[1] была провозглашена по существу принципиально новая политика в деревне. В качестве основных элементов этой политики были определены следующие меры: снижение на 40 процентов общей суммы сельскохозяйственного налога, вложение дополнительных государственных средств в систему хозяйственного кредита крестьянам, разрешение найма рабочей силы и сдачи земли в аренду. Право участия в различных формах кооперации было предоставлено всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством.
Заявив, что эти меры призваны способствовать развитию производительных сил и экономическому росту деревни, Рыков одновременно отмечал, что определяемый ими поворот в аграрной политике неизбежно будет сопровождаться увеличением батрачества и развитием буржуазных отношений на селе. Он заявил, что разделение верхушки деревни на кулака и "зажиточного, богатого крестьянина", "хозяйственного мужика" неправомерно, что такую грань провести невозможно. Рыков объединил все зажиточное крестьянство понятием "буржуазный слой" и призвал "признать неизбежность при современном восстановительном процессе роста в деревне отношений буржуазного типа". На этом основании он предложил установить четкую политическую линию по отношению к "буржуазному крестьянскому слою", которое "должно строиться по аналогии с отношением к частному капиталу в городе, в торгово-промышленной сфереи Взаимоотношения между государством и частным капиталом складываются на основе экономического соревнования, конкуренции"[2].
Вокруг этой отправной установки доклада Рыкова на конференции развернулась полемика между Бухариным и Ю. Лариным. Оба они отмечали, что провозглашенный на конференции новый курс означает перенос в деревню "нэповских отношений", которые до этого развивались только в городе (частная торговля и промышленность). "Я считаюи - говорил Бухарин, - что мы идем на развитие нэпа в деревне, которого до сих пор почти не было"[3]. "Докладом т. Рыкова, - говорил Ларин, - знаменуется крупнейший, важнейший шаг, который мы делаем с 1921 г. Как в 1921 г. мы объявили новую экономическую политику для города, так теперь, в 1925 г., мы впервые открыто признаем развитие нэповских отношений в деревне, в деревенском производстве"[4].
Эти высказывания Бухарина и Ларина не были оспорены никем из участников конференции. Таким образом, по мнению представителей всех оттенков партийной мысли того времени, подлинное развитие нэпа в деревне следовало датировать не с 1921 и не с 1923, а с 1925 года.
Никто из делегатов конференции не оспаривал и вошедшее в ее резолюцию положение о том, что "начавшееся с переходом к новой экономической политике расслоение деревни найдет свое выражение в ближайшем будущем в дальнейшем увеличении и усилении на известное время новой крестьянской буржуазии, вырастающей из зажиточных слоев крестьянства, с одной стороны, и пролетаризации его бедняцких элементов - с другой"[5].
Разногласия же между Лариным и Бухариным касались прежде всего оценки последствий намеченного конференцией крупного политического поворота. Ларин отмечал противоречие в позиции Бухарина, который, предвидя обострение классовой борьбы в деревне, говорил: я не за него. "Что это обозначает? - спрашивал Ларин. - Я утверждаю, что в тот момент, когда мы признаем в деревенском производстве экономический нэп, совершенно было бы неправильно вести в то же время линию на притупление классовой борьбы в деревне"[6]. На это Бухарин ответил: "Если у нас нарушение равновесия классовых сил приведет к такому соотношению, что верхушечные слои, усиливаясь, будут против нас идти и такая опасность будет нам грозить, то мы против них выставляем все батареи, которые у нас есть"[7].
Далее Ларин критиковал Бухарина за то, что он "требует от нас признания, что мы никогда, т. е. ни через 15, ни через 20 лет, не конфискуем, не экспроприируем кулаков, полупомещиков, буржуазные верхи, которые начинают в деревне образовываться и образуются, у которых насчитывается 4-5-10 и больше рабочихи Такую присягу дать мы можем так же мало, как мы можем дать ее и частному капиталисту в городе. Мы разрешили фабриканту иметь фабрику, но и мы, и он великолепно знаем, что со временем будет социалистический строй до конца и мы его фабрику конфискуем"[8].
Эти положения Ларина вызвали критику со стороны Рыкова, который заявил: "Если стремиться к максимально быстрому развитию производительных сил сельского хозяйства, производя существенные изменения в положении современной деревни и обещать при этом реквизицию через 10 лет по отношению к сельскохозяйственной буржуазии, тои вообще никто не будет накоплять в деревне"[9].
Существенный аспект дискуссии был связан с призывом Ларина к созданию в деревне социалистических форм, до колхозов включительно. "Колхоз - это есть могущественная штука, но не это столбовая дорога к социализму"[10], - отвечал ему Бухарин. Он выдвинул свою схему, согласно которой каждый слой крестьянства будет развиваться изолированно от других и охватываться "своей" формой кооперации. Беднота будет объединяться в производственную кооперацию - колхозы; середняцкая кооперация получит развитие в области сбыта, закупок, кредита; кулацкая кооперация, вероятно, будет иметь опорой кредитные товарищества. "В общем у нас получится то, что если кулак будет врастать в общую систему, это будет элемент государственного капитализма; если бедняк и середняк - это будет та самая социалистическая кооперация, о которой говорил Владимир Ильич"[11].
Характеризуя взаимное положение различных социальных слоев крестьянства, Бухарин выдвинул весьма схоластическую формулу: "Даже батрак, который работает у кулака и им эксплуатируется, он, находясь под кулаком, как член правящего класса, до известной степени, стоит над кулаком"[12]. Конкретизируя эту формулу в брошюре "Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз", Бухарин писал, что "все законодательство нашей страны направлено своим острием против эксплуататоров и каждым своим параграфом защищает интересы рабочихи"[13] Подобные формулы будут в дальнейшем широко использоваться Бухариным, а затем и Сталиным при характеристике взаимного положения рабочих и хозяйственных руководителей, рядовых членов партии и аппаратчиков, управляемых и управляющих.
Очевидные противоречия в обосновании Бухариным новой политической линии в деревне повлекли различные ее толкования как на самой конференции, так и в дискуссии, которая проходила на протяжении нескольких последующих месяцев на страницах центральной печати.
Ф. Голощекин в своем выступлении на конференции четко обозначал два практических момента, с которыми придется столкнуться при проведении новой политики. "Каждый крестьянин ставит нам вопрос: "Вы говорите, что я должен развиваться, а могу ли я богатеть?" - Можешь. А затем каждый деревенский коммунист немедленно ставит вопросы: "А до какого размера он имеет право богатеть? В каком случае он будет называться середняком, и когда его будут считать кулаком или буржуазией?"[14]. Голощекин предлагал отказаться от выдвинутого Рыковым понятия "буржуазный крестьянский слой", поскольку его использование может препятствовать развитию рыночных отношений на селе.
Еще более последовательно эта мысль проводилась в печати Калининым, Осинским, Квирингом и некоторыми другими авторами. Калинин, например, писал, что "расслоение деревни не только не мешает росту коллективного хозяйства, а, наоборот, увеличивает производительность и товарность в сельском хозяйстве и, следовательно, подготовляет элементы к коллективизму и как бы это ни казалось парадоксальным, расчищает почву для советской деревни"[15]. В соответствии с такой установкой отстаивался курс на "крепкое трудовое крестьянство", "старательного крестьянина", "культурного сельского хозяина", которому следует "оказывать всяческую помощь".
Критика такого рода утверждений содержалась в этот период в основном в выступлениях Ларина. Однако Ларин был не той политической фигурой, по которой Сталин решил открыть огонь в связи с зарождающимися в партии новыми политическими разногласиями. Что же касается существа взглядов, защищавшихся в то время Сталиным, то оно вполне совпадало с концепцией Бухарина. В докладе "К итогам работ XIV конференции РКП (б)" Сталин критиковал не названных по имени "некоторых товарищей", которые якобы "исходя из факта дифференциации деревни, приходят к тому выводу, что основная задача партии - это разжечь классовую борьбу в деревне. Это неверно. Это - пустая болтовня"[16].
"Умиротворителем" деревни Сталин проявил себя, и выступая в Свердловском университете в июне 1925 года, где он заявил, что срывать "спекулянтские махинации кулачества" можно следующим образом: "иДержать в распоряжении государства достаточные продовольственные запасы, необходимые для того, чтобы давить на продовольственный рынок, вмешиваться в дело, когда это необходимо, поддерживать цены на приемлемом для трудящихся масс уровнеи"[17].
Однако уже спустя несколько месяцев после этого заявления разразилась первая "хлебная стачка", выразившаяся в отказе зажиточных слоев крестьянства продавать государству хлеб по твердым ценам. В результате план хлебозаготовок был провален. За октябрь - декабрь 1925 года государство заготовило менее половины запланированного хлеба. Это привело к срыву экспортных, а следовательно, и импортных поставок, существенному сокращению планов промышленного производства и капитального строительства.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Принципиальные части принятых конференцией резолюций были написаны Бухариным, который об этом прямо заявил на XIV съезде. (См.: XIV съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М., 1926. С. 149).<<
[2] XIV конференция Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М. - Л., 1925. С. 84; 85.<<
[3] Там же. С. 182.<<
[4] Там же. С. 135.<<
[5] КПСС в резолюциях и решениях. Т. 3. С. 368, 369.<<
[6] XIV конференция Российской Коммунистической партии (большевиков). С. 139.<<
[7] Там же. С. 188.<<
[8] Там же. С. 141-143.<<
[9] Там же.<<
[10] Там же. С. 186-188.<<
[11] Там же.<<
[12] Там же.<<
[13] Бухарин Н. И. Избранные произведения. С. 192.<<
[14] XIV конференция Российской Коммунистической партий (большевиков). С. 109, 110.<<
[15] Известия. 1925. 22 марта.<<
[16] Сталин И. В. Соч. Т. 7. С. 123.<<
[17] Там же. С. 179.<<