|
|
|
На пленуме ЦК, состоявшемся 10 февраля 1934 года, Политбюро было избрано в составе десяти членов (Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Калинин, Орджоникидзе, Куйбышев, Киров, Андреев, Косиор) и пяти кандидатов (Микоян, Чубарь, Петровский, Постышев, Рудзутак). Перечень фамилий здесь дается в той последовательности, в какой они перечислялись в информационном сообщении о пленуме ЦК. Данная последовательность отражала место этих людей в партийной иерархии и их популярность в партии и стране (точнее, ту популярность, которую стремилась создать им официальная пропаганда).
До 1937 года изменения в составе Политбюро произошли лишь на февральском пленуме ЦК 1935 года, где Микоян и Чубарь были избраны членами, а Жданов и Эйхе -кандидатами в члены Политбюро. К моменту февральско-мартовского пленума ЦК 1937 года членами Политбюро были девять человек (за вычетом умерших Кирова, Куйбышева и Орджоникидзе), а кандидатами - пять человек. Из членов Политбюро в годы великой чистки было репрессировано двое, остальные вошли в состав Политбюро, избранного на XVIII съезде. Из кандидатов в члены Политбюро было репрессировано трое, один (Петровский) был снят с руководящей работы и один (Жданов) - переведен после XVIII съезда в члены Политбюро.
Во многих зарубежных работах о великой чистке репрессированные члены и кандидаты в члены Политбюро причисляются к некой "либеральной группе", якобы пытавшейся противодействовать сталинскому террору. Например, Авторханов утверждает, что Косиор, Чубарь, Рудзутак и Постышев вместе с Орджоникидзе выступали против суда над Рыковым и Бухариным[1]. Ставшие доступными за последние годы источники доказывают полную несостоятельность подобных версий. "Отбор", произведенный Сталиным, объяснялся другими причинами, скорее всего - его недоверчивым отношением к "инородцам". Из пяти репрессированных только Постышев был русским, Рудзутак и Эйхе были латышами, Косиор - поляком, а Чубарь - украинцем. Все эти люди никогда не входили в ближайшее окружение Сталина и, за исключением Рудзутака (а с 1934 года - и Чубаря), не принимали участия в повседневной работе кремлевской верхушки, так как находились вне Москвы. В 1937-1938 годах Эйхе и Косиор были переведены на работу в Москву, а спустя несколько месяцев после этого были арестованы. Относительно их исключения из состава ЦК и из партии не проводилось даже формальной процедуры опроса членов ЦК.
Эйхе в октябре 1937 года был назначен наркомом земледелия СССР, а на январском пленуме ЦК 1938 года выступил с докладом, вызвавшим одобрение Сталина. Его арест был произведен 29 апреля 1938 года.
Косиор был назначен в январе 1938 года заместителем председателя СНК СССР и председателем Комиссии советского контроля при СНК. В апреле 1938 года он был отстранен от всех занимаемых постов, а в мае арестован. По этому поводу не было ни решения Политбюро, ни обмена мнениями между его членами[2].
Можно полагать, что одной из причин расправы над Косиором была его непозволительная, с точки зрения Сталина, "вина": попытка заступиться за своего брата Владимира, "неразоружившегося" троцкиста, находившегося с 1928 года в ссылке. После того, как в начале 1936 года была арестована жена В. Косиора, последний написал гневное письмо брату, в котором требовал ее освобождения. С. Косиор переслал это письмо Ежову, попросив его разобраться в данном деле. Узнав об этом, Сталин выразил резкое возмущение тем, что "Ст. Косиор находит возможным вмешиваться в это шантажистское дело"[3].
Чубарь в январе 1938 года получил повышение, будучи назначен на пост первого заместителя председателя Совнаркома. 16 июня 1938 года было принято постановление Политбюро, в котором говорилось: "Ввиду того, что показания Косиора, Эйхе, Тр. Чубаря (брата В. Я. Чубаря), а кроме того, показания Рудзутака и Антипова бросают тень на т. В. Я. Чубаря, Политбюро ЦК не считает возможным оставить его членом Политбюро ЦК и заместителем председателя СНК Союза ССР и считает возможным дать ему работу лишь в провинции для испытания". На следующий день было принято еще одно постановление Политбюро - о назначении Чубаря начальником строительства Соликамского целлюлозного комбината[4].
Хрущев, которому довелось присутствовать при последнем телефонном разговоре Сталина с Чубарем, вспоминал, что после него Сталин сказал окружающим: "Чубарь плачет, волнуется, доказывает, что он честный человек"; а тон у Сталина был сочувствующий Чубарю. Казалось, с пониманием он отнесся к переживаниям Власа Яковлевича. И я был сильно удивлен, когда буквально на следующий день Чубарь был арестован"[5].
Репрессированные члены и кандидаты в члены Политбюро, отличавшиеся до ареста неизменным послушанием, подчеркивали на суде, что они всегда и целиком были согласны со сталинской политикой, привычно именуемой ими политикой партии. Рудзутак заверял суд, что "лично у него никогда не было никакой мысли против политики нашей партии". Эйхе говорил, что умрет "так же с верой в правильность политики партии, как верил в нее на протяжении всей своей работы"[6].
Единственным человеком в составе Политбюро, не репрессированным, но и не оставленным на руководящей работе, был Петровский. В январе 1938 года он был избран заместителем председателя Верховного Совета СССР, а спустя месяц - награжден орденом Ленина в связи с его 60-летием. Наступившая вскоре после этого опала Петровского, по-видимому, была связана с тем, что у него были арестованы сын и зять, а второй сын, командир корпуса, был уволен из армии. В 1939 году Петровский был лишен всех своих постов и находился без работы около года, пока его старый товарищ Самойлов, работавший директором Музея Революции, не предложил стать его заместителем.
То обстоятельство, что Петровский не был репрессирован, Хрущев объяснял тем, что он "после революции не считался активным организатором в партии. Он, так сказать, выполнял роль партийной иконы. Поэтому Петровский не был опасен для Сталина и оказалось достаточно упрятать его в Музей революции"[7].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Октябрь. 1992. # 8. С. 158-159.<<
[2] Реабилитация. С. 39.<<
[3] Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. С. 240.<<
[4] Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 167-168.<<
[5] Вопросы истории. 1992. # 2-3. С. 86.<<
[6] Реабилитация. С. 36, 37.<<
[7] Вопросы истории. 1990. # 3. С. 79.<<